Друг моей юности Володя Загибалов всегда отличался повышенной любвеобильностью и страстью к сексуальным экспериментам. В советское и перестроечное время в аптеках ,как вы помните, не было ни виагры ни всевозможных контрацептивов «разной степени бугристости». Весь ассортимент ограничивался суровым и толстостенным « изделием №2»…

В те годы мы регулярно колымили в предновогодние дни в детских садах и школах, подрабатывая дедами морозами и имея в напарницах нескольких молодых 20 – летних студенток – снегурочек. Вот и 28 декабря 1989 года, пройдя очередным «чёсом» по учебным учреждениям поселка Текстильщиков, решили мы, как сейчас говорят, устроить корпоративную вечеринку. На гулянку в кафе «Кенон» позвали своих коллег, развлекающих детвору в других детских садах и школах.

Тем тихим снежным и пьяным вечером среди галдящей толпы из 15 человек Володя высмотрел Её.
При росте 178 сантиметров(снегурочки бывают разные!) Лена оказалась на полторы головы выше не лишенного галантности коренастого и настырного кавалера.. Но через какие –то полчаса застолья неподделываемая тогда водка читинской «ликёрки», что называется, сделала своё дело, уравняв всех в желаниях и возможностях.

Догуливать ко мне отправились вчетвером и сильно навеселе : я помогал идти своей снегурочке Ольге, а Володя передвигал ноги, держась за Ленино колено.

В спокойной домашней обстановке под болгарский компот – ассорти ёще пару раз причастились «северным сиянием», смешав шампанское с водкой и устремились в объятия своих избранниц.

Убедившись, что у меня нет лишнего презерватива, кромешно пьяный Владимир со словами «А я тогда вот!» сотворил следующее. Он извлёк из крышки банки из – под компота круглую плоскую белую резиночку, разрезал ее ножом и образовавшимся длинным резиновым «армячком» по – хозяйски подвязал себе…причинное место.

Довольный своими импровизированными резиновыми усами он двинулся в покои нетрезвой и вожделеющей Елены…

Сладострстные стоны и рыки смолкли примерно через час. Благодарный бонвиан как на крыльях понёсся провожать заторопившуюся домой девушку. А про чудо – резиночку, оставшуюся в Лене, он вспомнил только под утро. Лена же покинула нас в крайне возбужденном состоянии. Звучный стон женской чувственности донесся до нас сначала из прихожей, где снегурочка одевала сапожки и облачалась в свое синее одеяние. А маленький человечек в красном по имени Вова с волнительным трепетом рассказывал мне позже, что Лена достигла ворот рая ещё раза четыре пока они шли до её дома…