Давно ли вы встречали с ней рассветы? Давно ли облизывали большие, указательные и средние? Давно ли забывали о времени, о детях, о работе, давно ли тащили ее в сортир или за кухонный столик? Давно ли вы щупали обмозоленными о клавиатуру пальцами переплеты и корешки? Помните ли фонарики под одеялом и «щас, щас, лягу спать, только дочитаю главу!»? Бывает ли так, что вы стыдитесь ее? Что вам так нравится простушка, в которой давно понятно кто убийца, кто злодей и кто выжмет на пожелтевшие страницы ваши внезапные слезы, но вы все равно не можете оторваться? А состояли ли вы в обществе книголюбов (те, кто родился до 1985 хотя бы)? Ваши встречи в пустой школьной библиотеке миновали ли период студенческого пожирания и переросли ли в постоянную, хотя и несколько дерганную любовь? Задыхаетесь ли вы от тонн пыли, но упорно продолжаете ли копить этих обернутых в дрянной картон красавиц? Берете их у друзей и незаметно оставляете у себя? Находите что-нибудь новое в них после десятикратного перечитывания?

Чувствуете ли вы свою ущербность, понимая, что не можете говорить с людьми по-человечески? Тыкаетесь в стену непонимания, используя речевые обороты, никогда не принимаемые в живом языке? Встречаете недоуменный взгляд или ухмылку от окружающих при шевелении вашими губами рифм протухших поэтов? Если хотя бы на половину вопросов вы можете ответить «Да!» – крепко жму вам руку, неизвестные мне товарищ, господин, метр, мсье, мадмуазель, мадам, леди, госпожа, товарищ. Приветствую вас в клубе уродцев. Книголюбов. Филов. Фагов.

О чем я хотел написать? Вовсе не о новой конкретной любовнице в переплете. Я хочу поговорить о любви. К сожалению – не к людям. К улучшенным, выдуманным, к ненастоящим но осязаемым нами ПЕРСОНАЖАМ, ОПИСАНИЯМ, СОБЫТИЯМ. К книгам. Задумывались ли вы об этой дикой тайне – какие-то закорючки на не всегда приятной на ощупь бумаге заставляют сердце биться быстрее? Заставляют нервничать и страдать, нетерпеливо ждать нового свидания? Строчки, выползая из под пера хвостового оперения некоего абстрактного человека, некоего писателя – живут совсем другой, не всегда понятной даже своему создателю жизнью. Они соприкасаются с нами не там, где планировал автор, а там, где у нас есть чем соприкасаться. Ухом, хвостом, сердцем, когтем, ливером. Они опасны. Они могут зажечь и могут потушить. Могут обмануть и дать откровение. Могут запутать и увести в никуда, могут помочь спастись. Они пассивны – лежат себе, пока мы их не опробуем глазом, пальцем. Берегись – это может быть горькое яблоко познания или сладкий помидор иллюзий. Оно не признает аргументов вроде «я еще не готов». Оно есть здесь и сейчас, и даже путешествие по ссылкам не даст тебе полной картины. Ты имеешь перед собой пазл, состоящий из пазлов. И не всегда тверда рука, переворачивающая очередную страницу. И ужасно, и сладостно зависание над столетней истиной, прошедшей сквозь фильтр твоих мозговых кишок. И постыден животный интерес по поводу того кто кого победит или кто кого поимеет.

Но если ты любишь ее. Любишь как явление. Как развлечение. Как откровение. Как наставление. Как убежище. Как убийство ненужного тебе почему то времени. Если все это так – ты чертов наркоман. Жрешь целлюлозу, обмотанную чужими откровеньями. Ты мой брат-наркоман, ссыкливый, боящийся буйства жизни за окном. Но пойми – в тебе есть главное в твоем никчемном существовании – поиск истин в единственном достижении вонючего примата – в книге. Может, кусок убитого и распотрошенного дерева даст тебе цель. А может, так и сдохнешь карликовым деревцем с нереализрованным потенциалом.