Я подбежал к краю дороги и махнул в сторону подъезжающей маршрутки.

Несмотря на обманчиво пустой вид, мест в маршрутке не было. Ближайшее к двери пыточное сиденье было убрано (или не предусмотрено конструкцией) и все сидели. Можно было стоять и разглядывать протекающую в окнах реальность и пассажиров в салоне, а не дышать кому-то в жопу.

Пробежал взглядом по лицам, чуть задержавшись на красивой молодой бурятке и напряженно сексуальной, строгой врачице средних лет из областной больницы. Но более всего меня заинтересовал сидевший около окна напротив меня человек. Это был пожилой мужчина, лицом очень сильно похожий на современного Петра Мамонова. Средний рост, длинное, старое, серое пальто в полосочку, может быть женское, мохеровый шарф, новая толстая, черная пидорка, аккуратно подвернута. Все опрятное, чистое, видно подобрано самим и носится с любовью. Человек худощавый и ему явно в этом одеянии было не жарко. Знаю по себе, худые постоянно мерзнут. Руки с натянутой старческой кожей, на левой руке татуировка – восходящие из волн солнце. Весь его вид резонировал с окружающими, как людьми, так и вообще обстановкой. Что-то неформальное, доброе на первый взгляд, плюющие на каньюктуру текущей реальности, как мне показалось исходило от этого человека. Больше всего его облик контрастировал с пассажиром, сидевшим на той же лавке только ближе ко мне. Это был типичный клерк средних лет в брючках, ветровочке, с сумчонкой и в туфельках. Они сидели оба в профиль, но, не загораживая друг друга. Я смотрел на «Мамонова» через лицо клерка и у меня создавалось впечатление, будто я смотрю на портрет Феофана Грека и параллельно, краем глаза вижу какую-нибудь современную рекламу с пустыми улыбающимися лицами, довольными покупкой или предлагающими какой-нибудь сраный тариф. Пустая обыденность и вечность оказались на одной лавке, внешне контрастировали еще неосозноваемо своими носителями, но уже начинали как-то взаимодействовать, а не вступить во взаимодействие совершенно определенного толка не могли, так как слишком неоднородные, энергетически анизотропные субстанции. Зеркало реальности в этом месте немного прогнулось и искаженно напряглось.

Надо было выходить, и я уже думал, что не застану этого взаимодействия, но «Мамонов» обернулся к клерку и спросил.

- Вы выходите?

Стандартный вопрос не соответствовал типичному контексту. Заалгоритмизированный и зашаблоненный мозг клерка не вынес непонятного вторжения и взорвался крикливыми, возмущенными интонациями.

Что? Как? Что за …..?

Голос полный терпения повторил.

- Вы выходите?

Интонация гнева, удивления и непонимания усилилась.

- Что, да какое ….?

Спокойный голос сказал.

- Я просто спросил.

Клерк не понял, что старику не хочется вставать и протискиваться между коленок, что в случае если сидящий перед ним человек выходит ему останется передвинуться по сиденью и выйти. Все что от него требовалось это просто ответить да или нет.

Зеркало реальности выгнулось полусферой, и развело по своей поверхности разнородные лики в стороны.