Однажды один читинский журналист, с которым я довольно много переписываюсь по работе и так – потрепаться, сказал мне – слушай, дорогой Андрей, перестань писать, пожалуйста, по-подонковски, имея в виду разного рода преведы и аццкие жести.

Я, откровенно говоря, сначала довольно серьёзно возмутился. А то как же – покушение на свободу, на слово да и вообще на меня. Но напор был такой, что я постепенно тему эту в письменной речи свёл почти на нет. Дольше всего держалась краткая форма слова «сейчас» – «щаз». Всё же там – шесть букв, а тут три. Но потом я как-то подумал, что если ты печатаешь вслепую, умудряясь набирать из спокойного телефонного разговора 90% того, что говорит собеседник, вообще не прерывая его, то можно как-то написать шесть букв вместо трёх. И стал писать «сейчас». А также «привет», «адский» и так далее.

Ну, и про этот факт вообще-то быстро забыл. Прежде всего потому что в той же аське, где пишется едва ли не столько же, сколько в текстовом редакторе, разговор вообще выглядит с точки зрения русского языка не очень хорошо – никаких тебе больших букв в начале предложения, которые ворд вообще-то ставит сам; часто вместо знака препинания просто сносишь строку, или просто отправляешь кусок сообщения, а вторую часть предложение шлёшь следом. На фоне этого бардака, который легко бы свёл с ума моего школьного учителя русского языка, отсутствие подонковских загонов как-то не отмечается в голове.

Но вот третьего дня мне коллега одна рассказывала историю про то, что вот, мол, пишу текст туда-то и мне – не поверишь – в тексте не хватает возможности поставить смайлик! То есть я не могу выразить эмоции без смайлика.

Тут я прозрел, и автоматически сказал тихое спасибо человеку из первого абзаца этого сумбурного текста. Потому что русский язык настолько живой и жирный, настолько в нём много слов и способов превращать эти слова в корабли, летящие по волнам, в слёзы, льющиеся от счастья, в ветер и море, в волшебные замки в облаках и зимний заснеженный лес, что неумение передавать этим уникальным инструментом эмоции без каких-то там рюшек в виде смайлов или намеренных и часто бессмысленных совершенно коверканий, – это, конечно, известная дырка в голове.

Прошу не считать это накатом на тот же подонковский язык – явление любопытное, и я порой с искренним изумлением, а где-то даже и восхищением наблюдаю, как отдельные умельцы им пользуются в повседневном трёпе в той же аське. Но вот переключаться с того же подонковского на нормальный русский язык надо уметь без видимых для окружающих усилий.

К подонковскому языку в письменной речи, как и ко всему не очень хорошему, очень быстро привыкаешь, и с большим трудом отлипаешь, когда это нужно сделать.

И ещё – в абсолютном большинстве случаев любой жаргон используется так же криво, как большинство людей криво использует мат. Настоящих умельцев мало. А умельцев, которые делают это сознательно и для каких-то внятных целей – вообще по пальцам пересчитать. В этом плане я всегда восхищаюсь луркоязом авторов лурки.