Все знают о реформе милиции-полиции. 
Разговоров о ней масса. И было, и есть, и будет еще, судя по всему.
Ведь у нас как обычно – чем более вещь идиотская, тем громче о ней говорят.

Так вот, к чему это:

Недавно мне надо было отправить посылочку в Самару.
Как обычно, решил это сделать с каким-нибудь проводником.
Метод испытанный, но иногда он не срабатывает, если наземные стюардессы запуганы начальником поезда.
В таком случае они все в один голос отправляют «оформляться в грузовой вагон», а там сам черт ногу сломит.

Вечером приехал на Казанский вокзал, припер с собой бандерольку – студийный прибор в пластиковой рэке. Весил, кстати, «подарок» килограммов пятнадцать.

Нашел нужный поезд. Обратился к первой проводнице:
- Здравствуйте, мне бы ящичек до Самары отправить.
Девушка моментально приняла равнодушный вид и пожала плечами.
- Да не просто же так, а за деньги, – настаивал я.
Проводница, по-прежнему не произнося ни слова, интенсивно махнула головой и отвернулась.
Она была действительно в танке. И люк был наглухо задраен.
-Что вобще никак? А к кому мне обратиться? – я отчаянно пытался вытянуть из дамы хоть слово.
- Девятый вагон – милиция, – иронично обронила она, не глядя в мою сторону…

В трех других вагонах девушки также прятали глаза и жали плечами. Они словно сговорились.
Пахло провалом… Но думать о том, что придется переть эти 15 кг на метро обратно в студию, ой как не хотелось.
К тому времени благословенный ящик оттянул мне руки так, что теперь больно бил по коленям.

…Возле вагона N9 кроме проводницы стояли двое полицейских в чинах старлея и капитана.

Я изобразил на лице самую открытую улыбку из всех, имеющихся на тот момент, и обратился к блюстителям порядка:
- Здравствуйте, меня все к вам отправляют, говорят помочь можете. Нужно отправить посылку в Самару, как мне это сделать?

Сотрудники переглянулись. Пауза.

- А что там? – поинтересовался младший.
- Прибор музыкальный, – ответил я, не вдаваясь в подробности.
Ну в самом деле, не пугать же человека словами «компрессор-лимитер-предусилитель».

Полисмены еще раз переглянулись. Теперь уже с проводницей.
- Щаз, подожди, – и младший зашел в вагон, а старший, наоборот, от него отошел.
Прошло минуты три. Ничего не произошло.

- А чего мы ждем? – спрашиваю железнодорожницу.
- Это вы ждете, – ответила тетя и отвернулась. Она словно физически дистанцировалась от нашей затеи.

Наконец, старлей вышел на перрон, подошел ко мне и спросил, интимно понизив голос:
- А че по деньгам?
- В Самаре человек заплатит тысячу рублей, – пообещал ему я.

Потом мы зашли в вагон и протиснулись в купе проводников.
Нижняя полка была уже откинута, под ней виднелись аккуратно уложенные коробки и пакеты.
Мой бандероль туда явно уже не помещался.

- Давай сюда, – лейтенант нашел ящику место под столиком.
- Так может я открою его, покажу, что там? Чтобы и вам было спокойнее – не бомба, – предложил я.
Но полицейский лишь махнул рукой…

Короче говоря, реформа в милиции – это не государственное изменение, это бизнес реорганизация. А в некоторых случаях, это вот такое локальное рейдерство.
Дядки в погонах отработали бизнес у теток всего поезда и теперь сами работают курьерами.
Вполне конкретный сервис с государственной поддержкой.

Выйдя на улицу, я послал самарскому коллеге сообщение:
«Миша, поезд номер 031. Вагон девятый. Спросишь милиционеров. Дашь им денег».

Вопрос Миши был забавен: «А сколько денег надо заплатить полицейским?»

«Тысячу рублей. Это серьезная почта», – убедил его я…